Безопасность

Появится ли в России министерство государственной безопасности?


Анализ управленческих и политических предпосылок создания нового министерства

19 сентября 2016 года «Коммерсант» в публикации с характерным названием «Министерство чрезвычайных полномочий» со ссылкой на собственные источники сообщил о якобы имеющихся планах подготовки масштабной реформы правоохранительных и силовых структур. Официального подтверждения данная информация не получила, пресс-секретарь Президента Дмитрий Песков отказался ее комментировать.

Странно, но данная информация не нашла какого-то масштабного отклика и негативных комментариев общественности. Возможно, это объясняется наличием выборов как информационного фона, возможно – недоверием к непроверенной и неподтвержденной информации. Действительно, ведь еще в 15 октября 2015 года РБК со ссылкой на рабочие материалы, якобы полученные в Правительстве, писал о масштабной реформе, связанной с сокращением федеральных исполнительных органов: сокращение министерств с 21 до 15, упразднение ряда федеральных агентств и проч. Спустя почти год эта информация в основном не получила подтверждения – значит, опять слухи. Но слухи весьма устойчивые – в прошлогодних материалах РБК название «Министерство государственной безопасности» уже фигурировало, что также не вызвало острой реакции.

Так что же будет с силовым блоком? Череда громких арестов и уголовных дел в отношении высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов, в которой дело полковника Захарченко является печальным хитом во всех возможных смыслах этого слова заставляет думать, что что-то с ним все же необходимо делать. Наметившиеся тенденции на сокращение количества силовых структур (упразднение одним указом президента в апреле 2016 года Госнаркоконтроля и Федеральной миграционной службы с передачей их функций МВД), на оптимизацию и переподчинение отдельных контрольно-надзорных органов (упразднение в январе 2016 года Росфиннадзора с передачей его функций структурам, подконтрольным Минфину, переподчинение в Федеральной таможенной службы в апреле 2016 года Минфину) позволяют сделать предварительные выводы о том, что происходит консолидация федеральных органов исполнительной власти, прежде всего в силовой и контрольно-надзорной сфере. В этом смысле объявленное преобразование ФСБ в МГБ путем включения в новую структуру Федеральной службы охраны и Службы внешней разведки представляется вполне логичным. Не вполне объяснимым выглядит распространение этой информации в СМИ: вопросы реформирования данных органов находятся в компетенции Президента Российской Федерации, что обычно не предполагает несанкционированного распространения какой-либо информации в СМИ.

Какие цели может преследовать такое реформирование, если оно будет вообще? Настрой публикации в «Коммерсанте» умеренно-тревожный: консолидация силовых полномочий не может не настораживать, особенно в преддверии президентских выборов, настраивая на чрезвычайный характер. Вместе с тем, практика создания консолидированных органов в сфере государственной (национальной – в кальке с американской практики) безопасности довольна распространена как в нашей истории, так и в зарубежной практике (пресловутое АНБ – совсем недавний пример). Министерство государственной безопасности СССР, просуществовавшее относительно недолго с этим названием, позднее сменил знаменитый во всем мире Комитет государственной безопасности, который прекратил свое существование чуть позже СССР, будучи разделен примерно до той самой конфигурации (с незначительными вариациями), в которой пребывают сейчас ФСБ, ФСО и СВР. Помимо этого в начале 2000-х годов перечень данных структур был дополнен комитетами (а впоследствии – службами) по контролю за незаконным оборотом наркотиков и по финансовому мониторингу.

Разделение КГБ в начале 1990-х годов объясняется скорее комплексом внутри- и внешнеполитических причин, чем соображениями эффективности и администрирования, поэтому возврат к многолетней практике был бы скорее логичен и объясним. С учетом того, что все эти службы в настоящий момент подчиняются Президенту, их объединение было бы как раз оптимизацией административных и координационных функций и полномочий, не говоря уже о финансировании и бюджетировании – эффекты от сокращения административного аппарата при любых преобразованиях всегда наиболее достижимые и заметные. Поэтому версию «Коммерсанта» можно было бы дополнить еще одним «кандидатом» на вхождение в МГБ – Росфинмониторингом. Хотя существенные резоны держать его со всей доступной ему информацией отдельно от других силовых структур и в прямом подчинении Президента все же есть.

Итак, создание МГБ в той или иной конфигурации выглядит вполне рациональным и объяснимым шагом с точки зрения государственного управления. Имеет эта инициатива свои объяснения и с точки зрения политики, как внутренней, так и внешней.

В условиях явного наступления на неформальные сети и сопутствующие им явления, прежде всего, связанные с коррупцией, вопрос эффективности и непредвзятости тех, кто находится на переднем крае этой борьбы будет стоять как никогда остро. Не случайно в материале «Коммерсанта» упоминается, что МГБ будет осуществлять контроль собственной безопасности во всех правоохранительных органах, а также осуществлять «процессуальный надзор» за расследованием уголовных дел, возбужденных по их материалам. Что это могут быть за материалы – нам ответит законодательство: в соответствии со статьей 10 действующего федерального закона о федеральной службе безопасности, органы федеральной службы безопасности проводят оперативно-розыскные мероприятия по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию шпионажа, организованной преступности, коррупции, незаконного оборота оружия и наркотических средств, контрабанды, представляющих угрозу безопасности Российской Федерации, и преступлений, дознание и предварительное следствие по которым отнесены законом к их ведению, а также по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию деятельности незаконных вооруженных формирований, преступных групп, отдельных лиц и общественных объединений, ставящих своей целью насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации.

С точки зрения внешней политики создание такого министерства будет иметь важный символический шаг, который, скорее всего, за океаном будет воспринят однозначно в рамках стереотипов «холодной войны».

По результатам предварительного анализа шансы на создание министерства, ведающего государственной безопасностью, весьма значительны. Вопрос в том, кто же сможет возглавить структуру с такими серьезными полномочиями и политико-административным ресурсом. Эта информация в СМИ не попала, что дает основания предполагать об относительно скором ее официальном опубликовании.